uhu_uhu

В Репино ездили с Финляндского вокзала. Вокзал был прохладным, таинственным и сумрачным. <lj-cut> В высоченном зале стояли новенькие, необыкновенно привлекательные красно-коричневые автоматы, где следовало покупать билеты. Автоматы мягко, утробно урчали, перемигивали, вспыхивал красный огонек. В подставленную ладонь ложились билеты. Другой автомат умел разменивать деньги (ах, как монетки звенели, падая в металлический лоток!). Хитрые штуковины были куда интереснее кассы. Тайна вокзала заключалась в том, что он, такой сказочный, имел отношение к пионерам, вымпелам и другим скучноватым и прямолинейным вещам. Вокзал был коричневым, а пионерские аксессуары - красными, и это мешало уловить взаимосвязь. Впоследствии выяснилось, что объединяло их дело Ленина, которое жило и побеждало. Дело у Ленина было таким: его запихивали в прорезь автомата и он долго гремел там, размениваясь. Монета с его изображением называлась "лысый", но говорить это вслух не разрешалось. Я получала немалое удовольствие, понуждая вождя заняться своими прямыми обязанностями (какой-никакой, а посильный вклад в дело партии, ведь без посторонней помощи Ильич разменяться не мог.), и была до крайности разочарована, узнав, что Дело заключалось совсем не в этом, а в том, что в своё время Ленин влез на приземистую железную штуковину, за которой начинались платформы, и что-то оттуда говорил. Взрослого человека было трудно представить за таким занятием, и я безмятежно решила, что лез он в детстве. Правда, завитой барашком мальчик со значка выглядел примерно, но мало ли, что в жизни бывает. Шкурки-то яблочные съел, вазу хрустальную разбил, следовательно, мог и по железякам лазить.
В окне электрички убегали назад снег, черные игрушечные домики, заборы, кусты и опять снег. Неожиданно к самому окну поднималась платформа, поезд останавливался, а потом все начиналось сначала. "Белоостров, Солнечное...Репино"- услужливо подсказывает память. В Репино была служебная квартира бабушки Изы, которая в то время работала хирургом в сестрорецкой больнице. Белые приземистые корпуса, сугробы с протоптанными дорожками и раскидистые заснеженные кусты. В ординаторской необыкновенно интересный стенд, целиком посвященный камням желчного пузыря. Он представлял собой добротное, тщательно исполненное наглядное пособие. Камни были самыми что ни на есть настоящими, приклеенными к основе. К ним прилагались аккуратные пояснения, абсолютно мне непонятные. Пара особенно крупных камней, желтых с черными точечками, так приятно выглядела, что было удивительно, как владелец решился с ними расстаться.
Доктора и больные называли бабушку очень красиво - Изольда Анатольевна. Имя походило на ручей, один из тех, каких было много по дороге от станции к дому. Они пробивались по весне как раз изо льда. Где-нибудь у корней сосны большущий сугроб подтаивал снизу, оставаясь вверху ещё снежным, нетронутым, с синим отливом, и у его основания появлялась тонкая хрусткая льдинка, из-под которой неторопливо журчал по темно-рыжему зернистому песку мелкий ледяной ручеек, и вода заплеталась на дне в сложные косички.( Collapse )